| |
Рецензия на фильм Королева
|
| Королева (Queen, The) |
|---|
Осень 97-го, мрачная королевская семья собирается тихо закопать свой позор, принцессу Диану. Но народ требует публичных выражений отчаяния и траура, королева-мать в ужасе от того, что вместо генералов за гробом пойдут Элтон Джон, Джанни Версаче и другие певцы и портные. Прыткий Тони Блэр (Майкл Шин) жалеет Елизавету II (Хелен Миррен) и протягивает ей руку помощи - через годы, политические убеждения и классовые барьеры.
Поначалу "Королеву" легко принять за политическую карикатуру. Вот Миррен, надменно поджимая губы, дает аудиенцию Майклу Шину. Вот Шин, больше похожий на Бориса Немцова, чем на Блэра - что придает фильму уже совершенно монтипайтоновский флер абсурда, - смешно пятится задом к двери, соблюдая протокол.
Вот королевская семья гуськом выходит к главным воротам Букингемского дворца, забаррикадированным букетами и сувенирами. В глазах Елизаветы - тихий ужас, словно перед ней не миллион роз, а лестница на эшафот. Откуда-то со второго плана звучит напоминание о том, что в Британии до сих пор нет официальной конституции. Вопрос об уместности всего этого пронафталиненного маскарада возникает сам собой.
Но ехидный Стивен Фрирз - все-таки англичанин. Фарс вокруг похорон принцессы вскоре выруливает в настоящую классовую драму, типично британский продукт, последний раз бывший в употреблении где-то с полвека назад, и с тех пор вроде бы ушедший в небытие - вместе со сленгом кокни, уголовным преследованием за гомосексуализм и телесными наказаниями в школе.
Потешаясь над пятичасовым чаепитием, Фрирз не забывает пнуть и третье сословие - за их любовь к телевидению, газете The Sun, плюшевым игрушкам и массовым шествиям. Выражение народного горя мы видим по телевидению глазами Елизаветы. И горе это выглядит чудовищным моветоном, катастрофой хорошего вкуса, полным крушением устоев государства.
Но… снова "но". Десять лет назад в "Истории британского кино" режиссер действительно ухохатывался надо всем "типично британским", а сейчас, когда этого британского почти что и не осталось, его улыбка дрожит - и эти едва заметные судороги уже принесли фильму две британские премии BAFTA. Чванливые бездельники, моты и бездушные мизантропы (такой выставляют королевскую семью огульные газетчики) в конце концов оказываются несчастным вымирающим подвидом гомо сапиенса.
В фильме Фрирз даже недвусмысленно сравнивает смешную старушку в старомодных очках с грациозным диким оленем - тоже редким зверем, стоящим на поштучном учете. Это, разумеется, уже не комедия. В глупой прическе, в четырех дрессированных шпицах, в том гордом фатализме, который укрепляет Елизавету в этих старомодных привычках, в детской беззащитности, с которой она следует советам Блэра, - драма.
И награждение Миррен "Оскаром" было бы ее логичным завершением. У Американской киноакадемии ведь два лица: популистское, которое дает статуэтки за роли аутсайдерш трудной судьбы, и снобское, которое награждает за роли знаменитостей. А тут сразу - и королева, и бабушка! |
|
|
|
Первого сентября 1997 года весь мир облетает новость о трагической гибели принцессы Дианы. Великобритания погружается в траур. В тот же день новый премьер-министр страны Тони Блэр называет её «народной принцессой». Все ждут официальной реакции Букингемского дворца, но королевская чета считает это семейным делом. Елизавета II отказывается делать публичные заявления. Семья уединяется в шотландском замке Балморал. Подобное молчание вызывает резкую критику монархии со стороны подданных королевы. Англичане осуждают действия Елизаветы II. Советники Блэра советуют министру воспользоваться ситуацией для укрепления собственных позиций...
Мастеровитый режиссёр Фрирз замахнулся почти на святое. На Королеву. Говорить о том, что там, за дверями Букингемского дворца, в Великобритании как-то не принято. Это сродни тому, что снять фильм о личной жизни Папы Римского. Сразу же запишут в еретики, не иначе. Но у Фрирза есть оправдание, продуманная аргументация, успешно реализуемая в самом фильме. «Королева» – фильм о монархии, о её месте в общественном сознании, и только лишь потом о Елизавете II, как коронованной особе и просто женщине, вынужденной всю жизнь следить за каждым своим словом, жестом, взглядом и гардеробом.
В очевидном противостоянии либерала Блэра и консерваторши Елизаветы Фрирз на стороне… обоих. Режиссёр с необычайной скоростью и сноровкой играет со зрительским восприятием событий. Тут нет бьющего наотмашь посыла, сметающего на своём пути всё и вся. Фрирз работает на уровне полутонов, намёков, отдельных выверенных мизансцен. Сей приём оставляет отпечаток и на жанровой принадлежности картины. Драма плавно перетекает в сатиру, сатира трансформируется в комедию, а затем снова в драму и т.д. По большому счёту, жанровая принадлежность картины интересует режиссёра в последнюю очередь. Поймав зрителя на крючок (а это происходит буквально на 10-12 минуте фильма), Фрирз со знанием дела начинает играть в собственные игры, где от грустного до смешного одна монтажная склейка.
Режиссёр затронул непростую для британцев тему, нащупал мозоль, помянул старое. Но сделал это столь искусно, что смотреть «Королеву» будет интересно в любой точке планеты. В конце концов, Фрирз снимал не документальное разоблачение, а художественный фильм, в основу которого легли реальные события. После просмотра можно подискутировать на темы монархии, республики, политического курса Великобритании… Но всё это будет чуть-чуть неуместно, поскольку эстетическое удовольствие от игры Хелен Миррен убивает на корню всякий спорщицкий запал, оставляя лишь чувство глубокого удовлетворения от увиденного. |
|
|
|
Боже, храни королеву!
«Королеву» Стивена Фрирза в Ростове-на-Дону решило показывать не так уж и много кинотеатров. Обозреватель КиноМаньяка, дабы решить – стоило или нет – незамедлительно отправился в «Плазу-синема».
Последняя лента знаменитого британского режиссера показывает оборотную сторону жизни королевской семьи. Возвращая зрителя к лету 1997 года – когда в автокатастрофе трагически погибла принцесса Диана – Стивен Фрирз вскрывает подноготную жизни лондонского истеблишмента. И делает он это не со злобой или обличительством, а с долей иронии и юмора. Что, тем не менее, не лишает его фильм крепкой драматургической составляющей и чёткого авторского посыла.
В основу ленты положен извечный конфликт старого – королевского традиционализма, воплощаемого Елизаветой, – и нового – модернистских тенденций, проповедуемых новоиспеченным премьер-министром Тони Блэром. Внутреннее противопоставление обрамлено внешним контрастом декораций как фона действия: старинные стены королевских замков, в которых запечатлен опыт поколений представителей голубых кровей, и современные, порожденные технократическим веком апартаменты Тони Блэра и его семьи.
Для Фрирза очень важно зафиксировать эмоциональные состояния, которые испытывают персонажи картины. В этом плане особенно важно было не промахнуться с центровым образом фильма, на основе которого строится сюжетная линия со всеми ее непримиримыми противоречиями. В итоге, эта задача оказалась достойно реализована: весь фильм – соло королевы английской драмы – актрисы Хелен Миррен, чья виртуозная работа в этом фильме, совершенно заслуженно снискавшая премии Оскар, просто поражает своей достоверностью. Достоверностью не столько в плане исполнения роли конкретного исторического лица-современника, ведь о человеческой стороне королевы Елизаветы II, ввиду барьеров официальности и условности, массам неведомо, сколько в плане воплощения непреходящего символа нации, в который нужно было вдохнуть жизнь, обыденность и простоту.
В этом плане игра Миррен не скатывается в банальное приписывание всех человеческих качеств своей героине: королева по-английски чопорна и беспристрастна, она не проявляет излишнюю эмоциональность в общении с другими людьми. Лишь оставшись наедине с самой собой, она может дать волю личным переживаниям, сняв маску официальности и освободившись от оков собственной социальной функции. Один из лучших моментов: Елизавета, пытающаяся в одиночку починить сломавшуюся машину, вдруг видит горделивого оленя: прекрасное животное гипнотизирует её духом свободы, которым, кажется, пронизано все его существо. Тот спектр эмоций, которые в несколько минут передает Мирен посредством одной только мимики – от удивления и восторга до грусти и сожаления – наиболее полно раскрывает духовный конфликт внутри самой героини.
И, наконец, вновь возвращаясь к ключевому конфликту фильма – противопоставлению старых традиций и новой эпохи перемен, нельзя не заметить, что в рамках своего фильма Фрирз умудрился найти наиболее адекватное решение поставленной проблемы: королева, дабы сохранить свое могущество, вынуждена внять советам модерниста-Блэра и поступить в угоду современному массовому мировоззрению, взращенному на публичности, тем самым отказавшись следовать личным принципам, которым она воспитывалась с детства. Иначе говоря, «старое», в целях сохранения своей ценности и значимости в массовом масштабе, иногда должно уступать горячему времени, которое наносит свой зачастую глубокий отпечаток даже на исторических личностей. |
|
|
|
|
